Группа «Альянс», чья песня «На заре» получила новый виток популярности после публикации клипа на YouTube, отмечает сорокалетие. В 1980-е «Альянс» стали яркими представителями направления «новая романтика», в начале 1990-х выпустили альбом «Сделано в белом» с этнической вокалисткой Инной Желанной, в 2018-м году выступили на фестивале «Боль», а в 2020 году опубликовали новую запись «Космические сны». «Газета.Ru» поговорила с фронтменом «Альянса» Игорем Журавлевым о VHS-романтике клипа «На заре», нейросетевой музыке, преемниках среди нового поколения музыкантов и признании Егора Летова и Петра Мамонова на официальном уровне. Rambler-почта Mail.ru Yandex Gmail Отправить письмо Скопировать ссылку
— Игорь, поздравляю вас с сорокалетием «Альянса»! Начать хотелось бы с такого вопроса. Вы говорили, что альбом «Хочу летать» с песнями Олега Парастаева (о том, как Парастаев сочинил песню «На заре», читайте в материале «Газеты.Ru») в меньшей степени соответствует духу «новой романтики», чем последний на сегодня альбом группы «Космические сны». В чем, на ваш взгляд, существенное различие?
— Песня «На заре» была в ротации радиостанций и, в общем-то, известна тем, кто интересовался русскоязычной музыкой еще до того, как Олег Парастаев загрузил клип на YouTube. С чем вы связываете взрыв популярности именно после публикации этого видео?
— На альбоме «Космические сны» есть песня-обращение к Супермену с вопросом: «Чего же ты хочешь?», недавно было опубликовано неизданное стихотворение Набокова о Супермене, где тоже есть ироническая интонация по отношению к образу этого супергероя. Как вам кажется, почему у тех, кто вырос на русской культуре, образ Супермена, суперчеловека, вызывает такую ироническую реакцию?
Взять любой роман, в том числе фантастический. Или же в американских фильмах один человек спасает все человечество. Это такой символ. А в нашей стране принято спасать не в одиночку, а каким-то скопом. Поэтому, когда кто-то выстраивает из себя супермена: «Я сейчас спасу весь мир», — то это в русском человеке вызывает некоторую иронию.
Тут еще можно включить религию, мы — люди, а не боги. И не можем быть богами. Есть произведение Стругацких «Трудно быть богом», которое, кстати, мне никогда не нравилось, и вообще ужасное на мой взгляд. Но, в целом, человеку богом быть не то, что трудно, а просто невозможно. У Супермена претензия на то, чтобы быть богом. Спасать весь мир от какого-то зла, бороться со злом. Мне до сих пор кажется, что это смешно и как-то нелепо.
— Еще одна песня с альбома называется «К родине девяностых». Если я правильно понимаю, она была написана за несколько лет до того, как получила такое название?
Слушайте К родине 90-х — Альянс на Яндекс.Музыке
— На альбоме есть песня «Асса-3». Фильм Сергея Соловьева «Асса-2» вызвал ощущение некоторого разочарования в старых идеалах и выглядел как довольно ядовитая пародия на свой собственный наивный фильм времен эпохи перемен. Расскажите, какой смысл вы для себя вкладываете в песню «Асса-3»?
Слушайте Асса-3 — Альянс на Яндекс.Музыке
— Новая романтика, как видится сегодняшнему слушателю, пыталась понять место человека в новом, урбанизированном мире новых технологий. Кажется ли вам, что сегодня цифровые технологии опять бросают вызов человеку? Сможет ли нейросеть создать мелодическую структуру, которая будет повторять произведения в духе Бетховена, Листа, Шостаковича?
Но если мы возьмем эти слова Бердяева за девиз, то, конечно, урбанизм с его цифрой в музыке ведет к монетизации. Поскольку цифра — неживая, то в такой музыке нет «канифольки», заусенчика. Их можно искусственно сделать, но они все равно будут неорганичны. Вот, хорошее слово — органичность. На мой взгляд, цифра не может быть органичной. Потому что органик — это природа.
Мы можем создать дерево — очень похожее на березу, воткнуть его в землю, и прям не отличишь от настоящей березы. Но береза — живая, органичная. А эта будет стоять мертвая и не будет расти. Мы можем создать механизм, что она как будто растет. И, получается, что мы создадим как будто бы Бетховена, как будто бы Листа. А зачем?
Я, как верующий человек, однозначно считаю человека созданием божьим. Бог создал человека как себе подобного, в том смысле, что бог призывает человека к сотворчеству. А человек призывает цифру к сотворчеству? Так получается? Для чего это нужно? Чтобы у нас был миллион композиторов, которые будут садиться за компьютер, запускать гаджет, который будет его со-творцом? «Алиса, сочини мне пьесу в духе Равеля». И Алиса ему выдает, а он приносит и говорит: «Вот, я тут сочинил». Для чего, вы можете мне ответить на этот вопрос?
— Машина делает, а люди покупают. Музыканту платить не надо, а слушатели платят — выгода.
Конечно же, когда мы выступаем на концерте — мы хотим за это получать деньги. Потому что это огромная работа — сделать концерт. Конечно, мы хотим получать какое-то вознаграждение за эту работу. Но когда я сочиняю опус, я не предполагаю, что я сейчас сочиню, и пойдет бабло! Закину в компьютер — и миллион скачиваний. У меня такого нет. Это другой формат. Я знаю, что сейчас молодежь на это заточена. Но это не искусство. Это коммерция.
— В вашей группе в «Вконтакте» была опубликована фотография с Инной Желанной с репетиций к концерту 15 апреля в Московском доме музыки. Инна Желанная начинала свой путь в «Альянсе», да и без нее группа часто тяготеет к народным мотивам. В чем, по-вашему, заключается родственность урбанистического нововолнового холодного звука и этнической музыки?
А родственность… Это как вопрос — в чем родственность города и деревни. Что-то же у них, наверное, есть родственное? Я думаю, что их объединяет человек. Что крестьянин, что рабочий, что служащий. Мы же все люди. А музыка – это интернациональный язык. Мне сдается, что она может объединить вообще всех людей.
— Расскажите, как вас пригласили выступить на фестивале «Боль» в 2018 году и какие у вас остались впечатления?
— Когда произошел всплеск популярности песни «На заре», она стала часто попадать в плейлисты с современными исполнителями, некоторые из которых выступали на этом фестивале. Не было ли у вас ощущения преемственности с кем-то из артистов, которые выходили на сцену?
— Можно ли сказать, что рост интереса к новой романтике и советской музыке 80-х связан с возвращением запроса на изменения в обществе, у тех же молодых людей, которые ходят на фестиваль «Боль»?
И если молодежь начинает обращаться в эту сторону, начинает понимать, что прежде всего надо себя поменять — тогда, глядишь, вокруг все станет светлее и радостнее. И тогда запрос на изменение общества начинает нивелироваться. Потому что сколько ни меняй общество, а если у тебя внутри ад, то меняй — не меняй, у тебя этот ад не пройдет. Если ты сделаешь себе ремонт в квартире, а у тебя в душе ад — ну, переклеил ты обои, переставил мебель, а ад куда делся? Он так и остается. Значит, надо что-то в себе менять.
— Недавно супруга Петра Мамонова в социальных сетях написала в соцсетях о том, что Петру Николаевичу отказываются дать звание народного артиста. Не так давно министра Мединского спрашивали, почему аэропорт в Омске нельзя назвать именем Егора Летова. Почему слушатели артистов, которые были символом неофициоза, хотят официального признания?
А Петр Николаевич Мамонов у нас что — прямо народный артист? Прямо как Высоцкий? Есть действительно народные артисты, как Лановой, например. Можно у народа и спросить — провести в интернете голосование: «Как вы считаете, Петр Николаевич — народный артист или не народный?» Если мы увидим огромный процесс, что да – народный, то пусть присудят ему. В конце концов, в чем проблема?
— Роман Рябцев из группы «Технология» писал в Facebook, что считает большой проблемой любителей музыки в России «большевистскую упоротость» в стремлении разделить ее на рок и попсу. Действительно ли это проблема и как вы сами относитесь к такому разделению?
— Если я правильно понимаю, Alphaville и Ultravox можно разделить, потому что у Ultravox более сложные структуры песен и аранжировки, а Alphaville – больше «льстят» слушателю, если можно так выразиться?
Юбилейный концерт к сорокалетию группы «Альянс» пройдет 15 апреля в Московском международном доме музыки.
